Известная казахстанская журналистка Динара Егеубаева в интервью Азаттыку размышляет о Январских событиях и о том, почему Касым-Жомарт Токаев не должен занимать пост президента.

Пётр Троценко: Лет 15 назад нельзя было представить, что наступит время, когда журналисту не нужно будет работать в редакции, чтобы полноценно взаимодействовать с аудиторией. Сейчас есть социальные сети с прямыми эфирами, мессенджеры и масса других площадок. Влияет ли это положительно на свободу слова в Казахстане?

Динара Егеубаева: Влияет. Причем как положительно, так и отрицательно, потому что эти площадки могут использовать в разных целях. Есть проплаченные СМИ, журналисты и блогеры, но есть и те, кто не соглашается на государственное финансирование. Но положительного больше, потому что таким образом мы чувствуем свободу, которой нам всем, конечно, не хватает.

К сожалению, ситуация в Казахстане может измениться. По моим предположениям, после президентских выборов начнут закручивать гайки и независимым журналистам станет намного сложнее работать.

Сигналы об этом поступают от самого президента, который периодически выступает с очень пространными фразами, что кто-то раскачивает ситуацию в стране, героизирует бандитов и мародеров… Понятно, что речь идет о правозащитниках, журналистах и гражданских активистах, которые не забыли про Қаңтар (Народные протесты в начале января 2022 года, обернувшиеся кровопролитием. — Ред.) и критикуют власти за то, что не проводится расследование.

Чтобы погасить такие разговоры, направляется огромное количество сил и средств на работу ботов, проплаченных блогеров, которые пытаются дискредитировать тех, кто не боится выступать с критикой.

Пётр Троценко: У меня ощущение, что в стране будут закручиваться гайки, появилось после речи Токаева 7 января, в которой он критиковал «так называемых правозащитников и активистов», считающих, «что они вправе болтать что хотят». К чему готовиться гражданскому обществу в 2023 году?

Динара Егеубаева: Ко всему, начиная от угроз и заканчивая посадками. У нас уже есть случай, когда на 15 суток посадили [журналиста] Думана Мухаммедкарима, и мне очень жаль, что его арест не вызвал адекватной реакции в обществе. Но в то же время говорить об обществе у нас еще рано.

По моим ощущениям, мы только начинаем формироваться. Свои первые эфиры в соцсетях я начала вести в 2020 году, во время локдауна. Они назывались «Карантин.кз», я разговаривала с экспертами из разных сфер и пыталась выяснить, как именно государство пытается решать проблемы, вызванные пандемией. И выяснилось, что государство никому ничем особо не помогает.

Это был очень серьезный экзамен, с которым власти не справились. Тот случай, когда в стране есть много денег, они постоянно куда-то направляются, власти рассказывают нам о каких-то программах, которые на деле не работают. Но реагирует ли на это общество? Нет. Как людям преподнесли эту информацию, так они её и приняли.

То же самое и с Қаңтаром. Много ли казахстанцев хотят сейчас вспоминать эту трагедию? К сожалению, нет. Я говорю это, основываясь на собственных наблюдениях: эфиры про Қаңтар собирают уже не такое большое количество просмотров, как это было в январе и феврале.

Свергнутый памятник экс-президенту Казахстана Нурсултану Назарбаеву в городе Талдыкоргане — административном центре Алматинской области, 5 января 2022 года.

Пётр Троценко: Как думаете почему?

Динара Егеубаева: У меня есть разные объяснения. Они характеризуют состояние, в котором мы, как общество, находимся. Каждый раз, когда я говорю «общество», я немного переоцениваю нас, казахстанцев. Мы пока не общество, а население.

Спустя 10 месяцев я вижу, что большая часть населения уже не реагирует на новости о Қаңтаре. Люди, которые напрямую столкнулись с январской трагедией, чьи родственники погибли или были ранены, или те, кто пострадал во время пыток, остались наедине со своей болью. Есть только малочисленные правозащитники, журналисты и активисты, которые продолжают об этом говорить.

Общественная реакция абсолютно нерелевантна тому ужасу, через который нам всем пришлось пройти в январе. Я до сих пор читаю в комментариях, люди пишут: а кто выходил на улицы? Они же грабили, убивали.

Здесь большое значение играет, конечно, пропаганда. В нашей стране большинство продолжает верить тому, что преподносят им государственные СМИ и президент.

Пётр Троценко: Это совершенно естественно, когда люди верят тому, что говорят госСМИ, у которых много ресурсов для трансляции своих идей.

Динара Егеубаева: Люди разделяют многие вещи, которые взаимосвязаны. Например, они не связывают невозможность выбирать самим президента и акимов, отсутствие честных выборов с экономической и социальной ситуацией в стране. Это тоже говорит о нашей незрелости.

Я не осуждаю людей, потому что понимаю: пропаганда долгие годы работала именно на отупление граждан. И по большей части люди озабочены своей личной жизнью, никак не связывая это с тем, что их благополучие напрямую зависит от жизни страны. Для меня это очень странно.

Мне повезло, потому что 30 лет нашей так называемой независимости я прожила достаточно хорошо. Получала хорошие деньги, работала там, где хотела. Могла путешествовать, видеть мир, как живут люди за границей, естественно сравнивая с тем, как всё это происходит у нас. И возникало желание, чтобы и в Казахстане жили лучше.

Но в наших головах каша, людям легче переложить на кого-то ответственность, чем менять самим. Сейчас эту ответственность они перекладывают на Токаева, который успешно этим пользуется. Идут обещания, люди верят словам, и никто не хочет связывать сегодняшнего Токаева с тем, который отдал приказ стрелять на поражение и пригласил в Казахстан иностранные войска для решения внутреннего конфликта, прикрываясь выдуманными 20 тысячами боевиков.

И он до сих пор за это не ответил, потому что якобы нам откуда-то угрожали. Именно это стало причиной, что нашим полицейским и армии было разрешено пользоваться летальным оружием, а в страну ввели иностранные войска.

Вся история независимого Казахстана прошла на моих глазах. В 1991 году мне было 20 лет. Я вместе со страной наблюдала, трансформировалась, меняла своё мнение, формировала убеждения. С 2000 года моя позиция была уже однозначной в плане того, что у власти не должен быть один человек, и я выражала это через свою журналистскую работу. А работала я на тех каналах, где была допустима какая-либо критика. Поэтому, когда я слышу в свой адрес укор «где ты была 30 лет», абсолютно его не принимаю. Достаточно посмотреть в интернете выпуски с моим участием, послушать, что я говорила.

Пётр Троценко: Что вы думаете о президентских выборах 2022 года?

Динара Егеубаева: Считаю их абсолютно нелегитимными. Я не верю Токаеву вообще, ни одному его слову, ни одному обещанию. Я понимаю, что он находится в очень непростой ситуации, что ему приходится решать очень сложные вопросы, но он человек системы, созданной Назарбаевым, и был в числе тех, кто помогал ее строить.

Поэтому ответственность за те результаты, которые мы получили спустя 30 лет, лежат и на нем. Я имею в виду практически полную зависимость от России, ухудшающуюся экономическую ситуацию, обнищание населения, не говоря уже об отсутствии честных выборов, свободных СМИ и независимых судов.

Наверное, он хороший дипломат, говорят, владеет пятью языками, но я не считаю его опытным управленцем. Что толку от знания пяти языков, если ни один из них Токаев не использует для диалога со своим народом?