Начало прошлого, 2022 года, вошло в историю современного Казахстана как «Qandy Qantar» — кровавый январь. Недовольство повышением цен на газ быстро переросло в многотысячные антиправительственные протесты по всей стране; часть мирных демонстраций вылились в беспорядки, которые были жестоко подавлены.

Год спустя убедительного объяснения того, как и почему развивались события, нет, но все сходятся в одном: январские события сильно изменили политическое устройство страны и разделили на «до» и «после» жизни многих казахстанцев, передает Exclusive.kz со ссылкой на BBC.

За год, прошедший с январских событий, кажется, что изменилось действительно многое. Многие памятники первому президенту Назарбаеву были разрушены ещё во время беспорядков — и не восстанавливались. Сам Елбасы лишился большинства своих привилегий и должностей — выступая с обращением впервые после беспорядков, он назвал себя простым пенсионером «на заслуженном отдыхе». Столице Казахстана вернули прежнее название — Астана.

Касым-Жомарт Токаев не только открестился от своего бывшего начальника, но и начал обещанные политические реформы с переписывания конституции. Среди более чем двух десятков поправок — сокращение сроков президента до одного, зато увеличение самого срока до семи лет.

В ноябре Токаев провел досрочные выборы и с легкостью победил на них — спустя всего 10 месяцев после своего приказа стрелять на поражение.

«Токаев говорит, что он строит новый Казахстан, но выборы проводились в стиле старого Казахстана. У него не было реальной оппозиции — одни технические кандидаты, и у людей не было реального выбора», — говорит работающая в Казахстане британская журналистка Джоанна Лиллис.

Следующий тест «нового Казахстана» ожидается в ближайшие полгода: до июня в стране должны пройти парламентские выборы. В ноябре впервые с 2013 года была зарегистрирована новая партия, но и она, по мнению Лиллис, не выглядит как настоящая альтернатива власти.

«Пока мы не увидим реальную оппозицию, которая действительно критикует Токаева и требует от властей ответственности за свои действия, […] все это будет похоже на прежнюю политику назарбаевской эпохи, разве что чуть менее репрессивную, — говорит Лиллис. — Пока сигналы не обнадеживают».