А некоторые хвостатые находят там постоянный приют и живут годами. Вот так в подвале дома моей мамы однаж­ды поселился кот. Большой, чёрный, пушистый, вальяжный, умный кот. Жильцы назвали его Тимофеем Петровичем.

Сначала он обходился тут без ночевок. Придёт с утра, взберется на скамейку и сидит, наблюдает. Вечером уходит в какие-то свои неведомые владения. Утром появляется снова. Как-то пришла к маме, а она спрашивает, сидит ли кот у подъезда? Я говорю «да». Она нашла старенькое блюдце, накрошила в него мяса и попросила отнести коту. Помнится, Тимофей Петрович не сразу приступил к трапезе. Неспешно спрыгнул со скамьи, потянулся, всем своим видом демонстрируя кошачье достоинство. И только потом соизволил откушать, коготком цепляя кусочки мяса и отправляя их, словно с вилки, себе в рот. Культурный.

Каждый раз приходя к маме, я стала замечать, что посуды у подъезда прибавлялось – вот кто-то из соседей выделил пиалушку для молока, кто-то – пластиковый контейнер для сухого корма. Стало нормой, я бы сказала даже повинностью, кормить кота. В чате жильцов каждый день один и тот же вопрос: «Соседи, кто сегодня покормит кота?» И вот однажды Тимофей Петрович взял да и остался. А почему бы нет, видимо, решил он, – пропитание ежедневное, частенько даже сметанку дают. Одна соседка-апашка выделила ему корпешку, которую отнесли в подвал, где и поселился Тимофей Петрович. Другой сосед смастерил что-то типа будки и поставил её прямо во дворе – вроде и в домике, но и улицу можно наблюдать. В общем, в этом дворе Тимофей Петрович обзавелся недвижимостью, да не одной. Стал, так сказать, официальным котом дома по улице Иманова, 2. Но вот появилась в нашем доме новая жительница. И потребовала убрать кота. Мол, от его присутствия у неё давление поднимается. А иначе вызовет отлов. Делать нечего. Одна из соседок отвезла кота к себе на дачу. Решили, что, пока сезон, будет там, а дальше жизнь покажет.

И жизнь показала. На первом этаже дома открылось кафе. И пришли мыши. В общем, вы поняли. Та соседка первая потребовала вернуть кота. Когда Тимофей Петрович вернулся, мыши исчезли.

Однажды Тимофей Петрович не вышел из подвала. Соседи забеспокоились. Было решено спуститься вниз, проверить, может, после кошачьих битв отлеживается? С волнением ждали соседи во дворе новостей. А новость была грустная. Жизнь Тимофея Петровича закончилась. И стало как-то пусто во дворе. За пять лет жизни в этом доме Тимофей Петрович стал другом детям этого дома и безмолвным собеседником для одиноких старушек, завидев которых, кот обязательно запрыгивал на скамейку и усаживался рядом. Тимофей Петрович узнавал «своих», бежал навстречу, провожал до дороги. С ним взрослели и старились. Он стал хранителем этого дома. Он был оберегом от негатива и плохого настроения. Он научил доброте жильцов этого дома. Вот о чём думали мы, стоя во дворе и глядя на продух подвала, из которого легко и ловко выпрыгивал наш Тимофей Петрович каждое утро.

Больше нет нашего дворового кота. Не знаю почему, но мы не стали убирать посуду, которую наполняли едой для нашего Тимофея Петровича. Сухой корм так и остался в контейнере. Корпешку не стали убирать из подвала. И замуровывать его не стали. Как-то совсем грустно было бы избавляться от следов жизни нашего дворового кота. А так вроде он просто ушел осваивать другие просторы. Другие миры...

Жизнь дома вошла в свой привычный ритм. Дети так же бегали по двору. Старушки-соседки в погожие дни сидели на скамейках. И вот однажды во двор пришел он – серый в полоску с янтарными глазами, молодой, немного дурной, но добрый. И как-то сразу оживился наш дворик. И опять пошли в чате сообщения на тему, кто сегодня кормит кота. Жильцы назвали его Васькой. И отчество дали – Тимофеевич. Васька Тимофеевич.

Я очень люблю старые дворики, потому что жильцы этих домов не замуровывают продухи подвалов. Не замуровывают свои сердца...